ЗОДЧЕСКАЯ РАБОТА
Весьма Достопочтимого Вольного Каменщика Брата Великой Досточтимой Ложи «Северная звезда»
Великого Востока Народов России Т.:Е.:
Символизм инициации
Первое, что приходит на ум при размышлении над термином инициации, это перерождение кандидата через смерть. Почему это так? В жизни биологического существа присутствует два перехода – рождение к жизни и ее прекращение. В процессе развития биосферы Земли, произошел главный качественный переход, разделивший биологических существ на разумных и неразумных — это способность к абстрактному мышлению. Вместе с ним возникла, вероятно, главная особенность разума — способность к самосознанию. Самосознание является определением самоидентичности организма, его отличия, отделения от окружающих предметов и явлений. Но самое главное не только отличие собственного биологического тела от всего остального мира, но и осознание самости существования – идентификация собственного Я. На этом вероятно, основана притча о грехопадении, когда перволюди познают свою самостоятельную от всего остального творения природу. Этот переход можно считать первым посвящением человечества.
Познав свое отличие от других осознающих существ, человек начал задумываться об отличии состояния живущего от состояния неживущего – мертвого, о возможности прерывания осознания и конечности собственного Я. Осознание собственной смертности и присутствия фактора времени было главным наказанием за грехопадение. С этих пор любой переход сознания человека с одного уровня на другой ассоциируется со смертью.
Неравенство присущее всем живым организмам непрерывно порождает формирование сообществ и распределение составляющих их особей в иерархическом порядке. Человек лишь отчасти оторвался от животного мира. Его поступки лишь частично мотивированы разумно, но в большей степени подсознательно, под воздействием мощнейших импринтов инстинктивного поведения. Поэтому, какие бы человеческие сообщества не возникали, все они будут нести в той или иной мере следы иерархичности и закрытости. Закрытость сообществ, это их отличие от окружающего социума. Поэтому любой кандидат в сообщество должен перейти границу – переродиться в новом качестве – перейти из множества «они», «чужие», во множество «мы», свои». Важность этого перехода для раннего человека выражается в самоназвании народов – принадлежащий к общности называется «человеком», а не принадлежащий — «нелюдем» или «немцем», то есть немым. Поэтому преодоление границы между «чужим» и «своим» для кандидата всегда ассоциировалось со смертью и новым рождением.
Образ перехода к посмертному существованию подсознательно, а за тем и мифологически связан с водной стихией. Это река Стикс, нижние воды Нифльхейма, плавание на остров Авалон. Жители потусторонних земель имеют черты водных существ (рыб и змей) – например змееногие Наги и Ундины. Передвижение через границу связано с образом корабля или ладьи, распространенного от Египта до Скандинавии. Охранники границы часто змееподобны, к напримеру драконы. Кстати символические существа часто синтетичны и имеют черты главных врагов мелких млекопитающих – леопарда, льва, орла и змеи. Вероятно это образ, проникший в подсознание человека из древнейшей инстинктивной сферы животных.
Переход через смертную границу часто выглядит как поедание, поглощение человека хищником. В примитивных племенах Океании ритуал инициации во взрослую жизнь содержит символическое бросание ребенка в отверстую пасть хищника. Стоит также вспомнить притчу о поглощении пророка Ионы китом.
Инициация во взрослую жизнь в примитивных обществах была поэтапной. Неофит (чаще это относилось к мальчикам), не сразу принимался в племя на полных правах. Сперва он попадал в так называемый «мужской дом» — группу живущих обособленно молодых членов племени, которые не вправе заводить семью. Они это право, как бы, не заработали. Молодые не принимались и в иерархическую структуру племени, не могли выбирать специализацию в ремеслах, но беспрекословно выполняли задания старшего – дядьки. При всем при этом, общение с ними всех прочих членов племени было запрещено, поскольку они как бы находились еще за границей загробного мира – то есть считались еще не рожденными.
Здесь необходимо сравнить их положение и регламентацию поведения с монахами, которые также считаются живыми покойниками, то есть не могут иметь семью и личного имущества, а также повинуются лишь настоятелю. Вне зависимости от религии, будь то христианство или буддизм, монашество имеет сходные приметы перехода адепта в загробный мир – пострижение волос и последующий запрет на их стрижку, либо, наоборот, на отращивание, облачение в одежду имитирующую саван, отказ от прежнего имени.
Уход от прежней человеческой жизни мог представляться не только как поедание хтоническим существом или утопление. Не исключено, что примитивные культы, требовавшие человеческих жертвоприношений богам различных стихий, породили более поздние мифологические сюжеты, связанные с приобретением героем сакрального знания. Описанный античными авторами кельтский друидизм содержал следующие виды жертвоприношений — Таранису (аналог Марса) сжигали, Тевтатесу (аналог Посейдона) топили в воде, Езусу (аналог Диониса) вешались на дереве. Описанное в «Эдде» Снори Струрлусона жертвоприношение Одина приводит его через страдание к получению магического знания рун. Этот миф можно считать одной из иллюстраций приобщения к знаниям через проход за границу жизни и смерти. В этой череде находит свое место обряд крещения как имитация утопления. Он сохранился у многих христианских общин, но в более яркой форме у баптистов. В этой связи интересно проследить традицию возведения в Италии величественных баптистериев, лишь немного уступающих в размерах и роскоши храмам. В этом видна их важнейшая роль в приобщении неофита к церкви.
Если даже не фантазировать на счет длительности и усердия в погружении под воду в обряде крещения ранних христиан, стоит заметить важную роль воздействия на сознание неофита самого ритуала. В некоторых примитивных африканских или южноамериканских племенах для усиления психологического эффекта применялись и применяются до сих пор отвары из психоактивных растений. Их действием по описаниям этнографов испытуемый доводится до состояния псевдосмерти. Аналогичное воздействие на сознание оказывалось в ходе сложного сценария орфических мистерий. Приобретение опыта умирания через временное самозахоронение, составляло часть обучения у Мексиканских шаманов. Буквальное следование древним ритуалам сохранялось в некоторых ложах. Нельзя не упомянуть одного из методов эффективной психотерапии схожего типа. Для уничтожения пагубных импринтов сознания пациента, ему помогают устроить условную перезагрузку, путем захоронения в настоящей могиле на несколько часов.
Но таким образом можно достигнуть лишь сублимации подсознания человека, тех его инстинктивных установок, которые мешают развитию высшего Я. Это животное начало осознающее конечность своей самости порождает в сознании бури эмоций в ответ на поступление информации из внешнего мира. Оно всячески сопротивляется своему убийству, выдавая себя за высшее Я. Не слишком сведущие в сложностях внутреннего мира человека священники заявляют, что животные от сотворения лишены души. Но именно эта животная душа обладает теми установками, которые вызывают все срасти, раздирающие социум. Жажда власти, зависть, жадность и связанные с ними пороки, по сути лишь инстинктивное иерархическое поведение животных, созданное мудрой природой ради генетического усовершенствования породы, ради естественного отбора самых настырных, а значит самых приспособленных к окружающей среде особей. Ключом к запуску иерархического поведения является присутствие хотя бы еще одной особи данного вида. Большая скученность людей в современных городах доводит эту установку до крайних форм агрессии и в тоже время мешает развитию общества в целом. Одной из примет человека, обуреваемого иерархическим поведением является сознание собственной важности, демонстрируемое вольно и невольно. Попутчиком чувства собственной важности является зависть, а вместе с ней и страдание. Страдание рождает агрессию. Агрессия в социуме усиливается, отражаясь друг от друга. Для преодоления страдания его причину направленную вовне, необходимо направить вовнутрь, находя причину в себе самом. А это уже мощный импульс к изменению себя, к поиску в себе скрытых талантов и потенциалов, способных продвинуть человека в направлении наиболее открытом для него.
Для такого поворота необходим импульс, разрывающий порочный круг, вырывающий из него первопричину – чувство собственной важности. А сделать это можно продемонстрировав сознанию уровень, для которого все земные заботы не важны. Это уровень смерти, когда становится бессмысленной иерархическая игра, когда разум видит свою полную беззащитность перед лицом времени. Тогда лишь возможно воскресение и очищение от шелухи животной души, лишенного индивидуальных черт изначального Я. Тогда наступает радость освобождения.
Это вовсе не противоречит драматическим коннотациям обряда посвящения. В средние века был распространен так называемый пасхальный смех — в католических странах во время церковной службы священник специально смешил прихожан. Первоапрельские розыгрыши, которые призваны вызывать у окружающих смех, до сих пор в обществе считаются уместными только в апреле. В месяц, когда все живые существа радуются возрождению природы и собственному выживанию в течение долгой зимы. День воскресения Христова неслучайно празднуется в эти весенние месяцы. Поэтому радость воскресения уместно сочетается со смехом. Важную роль шутовства в обрядности можно продолжить. Ее проявление в эзотерической традиции можно заметить в расположении карты «Шут» предваряющей старшие арканы Таро, в странной неприкосновенности должности шута в европейских королевских и царских домах, а также триггерстве скандинавского Локки, постоянно разыгрывавшего прочих богов.
Использованы материалы:
— Пропп В.Я. «Исторические корни Волшебной Сказки»
— Мэнли П. Холл "Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии"
— Кирилл Королев «Языческие божества Западной Европы»
